Папанек говорил сам о себе, что учился бесконечно долго, до тридцати с лишним
лет. После окончания колледжа в 1950 году он получил звание бакалавра гуманитарных
наук. Но вскоре поступил в американскую научную мекку – в Массачусетский тех-
нологический институт и стал там магистром наук по специальности «дизайн». И опять
продолжал учиться, посещая привлекавший в то время внимание Институт общей
семантики в Чикаго, где проводили сравнительное изучение значений слов в различных
языках мира.

Погружение в семантику языка не было для Папанека праздной прихотью. Вся его
последующая деятельность говорит о том, что для него уже в эти годы важно было найти
способы освобождения от многочисленных наслоений, которые встречаются не только в
языке, но и в мире предметных форм. Ему всегда хотелось дойти до первосмыслов
отношений человека, природы и вещи.

Разносторонняя образованность Папанека, позволившая ему сформировать
собственный широкий и многоаспектный взгляд на дизайнерские проблемы, сделала из
него уникального специалиста, которого приглашали многие фирмы и тем более многие
учебные заведения Америки и Европы для чтения авторских курсов и проведения
семинарских занятий.

Свои первые две книги – вполне традиционные учебные пособия для студентов по
дисциплине «инженерный дизайн» – Папанек выпустил в 1961 году∗. Но вскоре, когда он
стал руководителем отделения дизайна в Университете Северной Каролины, где вели
занятия крупнейшие теоретики проектного мышления – Ричард Бакминстер Фуллер и
Льюис Мамфорд, под их влиянием в его взглядах произошли заметные перемены.
Фуллер был не только теоретиком, но и изобретателем, инженером, архитектором,
создававшим в частности т.н. геодезические купола, один из которых можно было видеть
на Американской выставке в Москве (Сокольники, 1959)- Как философ Фуллер отстаивал
идеи синэктики – дисциплины, посвященной теории самоорганизации систем любой
сложности и равноправного включения гуманитарных и естественно-научных дисциплин
в процесс проектирования. Мамфорда волновали проблемы влияния технического
окружения на человека, поскольку в непрерывном развитии техники он видел прямую
угрозу сохранению его естественно-природной сущности.

Влияние Фуллера и Мамфорда укрепило желание Папанека искать нетрадиционные,
предельно простые дизайнерские решения, обнажающие требования самых реальных
жизненных ситуаций и возможностей. Именно тогда и возникла идея учебного задания
спроектировать для людей, живущих в самых забытых уголках планеты, простейший
радиоприемник, устроенный в консервной банке. Впоследствии он стал таким же симво-
лом мирового искусства XX века, как «Черный квадрат» Казимиpa Малевича, «Фонтан»
Марселя Дюшана или «Мэрилин Монро» Энди Уорхола.

Собранный из самых примитивных и бросовых материалов с торчащими дыбом
проволочками и одним наушником радиоприемник Папанека был вполне реальным
техническим устройством и серийно выпускался для отдаленных от цивилизованного
мира районов Индии и Индонезии, где стал почти культовым предметом, с любовью
украшавшимся каждым его владельцем на свой лад и вкус разноцветными бусинками,
кусочками ткани и меха. Этот радиоприемник, созданный в начале 1960 годов, в самый
разгар увлечения т.н. «современным стилем» функционального дизайна с его лозунгом
единства «функции – конструкции – формы», был столь далек от признанных мировых
норм настоящего дизайна, что воспринимался в те годы курьезной выходкой и какой-то
нелепицей. И уж никак не концептуальной контр-позицией, которая позднее открыла
эпоху антиглобализма в дизайне и заставила в массовом порядке критически отнестись к
внутрипрофессиональной идеологии дизайна. Естественно, что радиоприемником
Папанека не заинтересовался тогда ни лондонский Музей дизайна, ни нью-йоркский
Музей современного искусства, ни парижский Центр Помпиду.

Перелом в отношении к этой концептуальной вещи произошел лишь в начале XXI
века. Осенью 2002 года центр Вены оказался заклеенным яркими желто-зелеными
плакатами авангардной выставки с папанековским названием «Дизайн для реального
мира». Изображенный на них радиоприемник Папанека, реконструированный молодой
австрийской художницей Флориан Пюмхёзль, воспринимался новым художественным
манифестом∗. Так, спустя много лет Папанек, объездивший в течение своей жизни весь
мир, символически вернулся в город своего рождения – Вену.